Когда в дипломатических кругах заговорили о предстоящей в ближайшее время новой встрече глав МИД Азербайджана Эльмара Мамедъярова и Армении Зограба Мнацаканяна, это воспринималось естественно. Ведь тому предшествовали переговоры в Вене президента Азербайджана Ильхама Алиева и премьер-министра Армении Никола Пашиняна, телефонные разговоров с ними президента России Владимира Путина. Об этом пишет Станислав Тарасов для Регнум.

«Участники приветствовали активизацию переговорного процесса по урегулированию нагорно-карабахского конфликта. Появились суждения и, видимо, небезосновательные, что конфликтующие стороны близки к принятию устраивающего их сценария. При этом казалось, что такая встреча состоится в формате состоявшегося в Москве очередного заседания Совета министров иностранных дел СНГ. Однако Мамедъяров, говоря о встрече со своим армянским коллегой, заявил в Москве следующее: «Время мы согласовали. У нас есть такое обязательство — мы объявляем об этом совместно, синхронно, за несколько дней до встречи. Так что мы объявим об этом, но время мы согласовали». А сразу возникающий вопрос о месте проведения переговоров быстро отпал, когда азербайджанский министр встретился в российской столице с главой МИД России Сергеем Лавровым. Как отметил Мамедъяров, «встреча глав МИД Азербайджана и Армении, скорей всего, может состояться в Москве, и пройти при участии главы российского внешнеполитического ведомства».

Лавров в деталях знаком с карабахским досье. Но ситуация складывалась таким образом, что он то близко приближался к этому конфликту, то отдалялся. По этому поводу в аналитическом сообществе циркулировали самые разные версии, большинство из которых не находили официального подтверждения. Вспомним хотя бы то, как много писали и говорили о якобы появившемся после апрельской войны 2016 года в Нагорном Карабахе «плане Лаврова» или о «возврате к Казанской формуле».

Что происходит на сей раз, почему появившиеся «точки урегулирования» привлекли повышенное внимание российского министра, объяснить непросто, так как процесс проходит в закрытом режиме. Но что-то нам подсказывает, что, возможно, Баку намеревается предпринять шаг с целью привлечения Степанакерта к переговорам. Напомним, что сам Лавров по этому поводу говорил так:

 «Что касается многократных заявлений Пашиняна о необходимости привлечь нагорно-карабахскую сторону к переговорам, то это вопрос, который должен решаться самими сторонами конфликта.

В свое время карабахские представители участвовали в переговорах Баку и Еревана. По предложению армянского руководства эта практика была изменена, и переговоры уже много лет ведутся напрямую только между Арменией и Азербайджаном. Разумеется, мы исходим из того, что Ереван в своих переговорных позициях учитывает подходы Карабаха, но для того, чтобы менять нынешний двусторонний формат, требуется согласие обеих сторон. Насколько мы знаем, такого согласия нет. Я бы не стал выдвигать предварительные условия, чтобы начать рассматривать сущностный вопрос нагорно-карабахского урегулирования».

Может быть, на этом направлении наметился переломный момент, за которым последует динамичный и предметный переговорный процесс. Пока же обозначим следующие лежащие на поверхности тренды. С одной стороны, имеется активизация переговоров по карабахскому урегулированию с участием российской стороны, точнее, личными усилиями Путина, но такими, когда «виден дым, но нет огня».

С другой, констатирует американское издание Eurasianet, «между двумя сторонами не прекращается словесная война». Даже официальный представитель МИД России Мария Захарова запуталась, заявляя, что «не может давать оценку конкретным высказываниям». По ее словам, она может «дать оценку и переподтвердить приверженность России политико-дипломатическому урегулированию нагорно-карабахского конфликта». Москва в первую очередь отдает приоритет в данном вопросе взаимным договоренностям сторон. Теперь будем ждать, когда и как в игру вступит Лавров.