Armtimes.com пишет: В обществе наблюдается некоторое недовольство, что процесс возвращения награбленного за прошедшие годы у государства и народа затягивается, и восстановление справедливости, которое так вдохновляло людей в дни революции, происходит недостаточно быстро. С другой стороны, потенциальные жертвы восстановления справедливости прибегают к активным пропагандистским манипуляциям. И, к примеру, намерение создать институты переходного правосудия представляют как попытку внедрения системы «сталинских троек», концепцию конфискации имущества, полученного незаконным путем, без обвинительного приговора – как «легализацию раскулачивания», и так далее.

Что представляет собой переходное правосудие, примерно понятно. Десятилетиями смысл правосудия в Армении был исковеркан, и в прокуратуре и судах «за наличные» можно было решить любой (или почти любой) вопрос. В результате тысячи граждан стали жертвами несправедливости, лишились имущества или свободы, но сегодня с этим ничего не поделаешь: незаконные решения был подтверждены во всех судебных инстанциях, а Евросуд такие «мелкие» дела либо не принимает, либо процесс затягивается на годы и даже на десятилетия. Таким образом, институт переходного правосудия – единственная легитимная возможность пересмотреть эти тысячи дел и восстановить справедливость, и, безусловно, тысячи граждан ждут его, чтобы восстановить свои попранные права.

Что касается конфискации имущества, полученного преступным путем, без обвинительного приговора или «презумпции виновности», то здесь следует учитывать следующие обстоятельства. Премьер Никол Пашинян приводит яркий пример: а нормально ли будет, если его сын возьмет чемодан, полный денег, отнесет его в банк и откроет счет? Конечно, это не будет нормально, и он сейчас борется именно против этих «ненормальностей», совершенных в прошлом. А вот бывшие были бы вне себя от счастья, если бы все происходило именно так, и через несколько лет вдруг выяснилось, что члены семьи Пашиняна и все родственники без исключения «имеют исключительную предпринимательскую жилку» (как говорил о своих братьях Серж Саркисян, а Кочарян – о своем старшем сыне). Бывшим очень бы хотелось, чтобы все так и было, потому что это могло в какой-то мере «легитимировать» их проделки и дало бы гарантии, чтобы спокойно наслаждаться «нажитым честным трудом».

Почему Серж Саркисян, вступив в должность президента в 2008 году, не тронул незаконно разбогатевших при Кочаряне и не попытался вернуть в бюджет награбленные миллиарды? Причина была не только в том, что, как говорится, «что делали, делали вместе». Более важной причиной было то, что Серж Саркисян отлично понимал: его власть не вечна, и если он хочет, чтобы власть не отняла у него «нажитое честным трудом», он и сам не должен трогать тех, кто «нажил» до него. По той же логике действовал бы и Никол Пашинян, намеревайся он пойти путем бывших и накопить миллионы «честным трудом», потому что он тоже знает, что его власть (да и любая власть) не вечна. И если, сознавая это, он собирается внедрить институт конфискации имущества, полученного преступным путем, без обвинительного приговора (и без «презумпции виновности» в целом), значит, для себя он путь бывших исключил.

И это тоже беспокоит бывших, потому что пропагандистский трюк «все равно он наш браток» больше не работает. В системе власти, возможно, еще сохранились такие скрытые «братки», которые саботируют попытки создания институциональных оснований для восстановления справедливости изнутри, но вряд ли это что-то даст. Как ни крути, общественная поддержка – мощное оружие.