5 ноября администрация президента Дональда Трампа ввела новые санкции в отношении Ирана. Ограничения затронут банковский и нефтяной сектор страны, и предполагается, что они могут парализовать иранскую экономику. Ранее компаниям из третьих стран, ведущим бизнес с Ираном, дано 60 дней на завершение всех своих дела с иранскими партнерами (этот срок истек 6 августа). Еще 180 дней предоставлено восьми странам из числа партнеров США, являющихся крупными импортерами иранской нефти.

По мнению действующей администрации Белого Дома, полной решимости ревизовать внешнеполитическое наследие Барака Обамы, для того чтобы новые американские санкции с Ирана были сняты, Тегеран должен:

– остановить ракетную программу и в будущем не вмешиваться в конфликты на Ближнем Востоке;

– прекратить «поддержку террористов» на Ближнем Востоке, включая повстанцев-хуситов в Йемене, шиитское движение «Хезболлах» в Ливане, а также ХАМАС и палестинский «Исламский джихад»;

– вывести свои воинские подразделения из Сирии;

– расформировать шиитские военные формирования в Ираке.

Санкции стали последствием выхода Вашингтона  из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), заключенного между Ираном, Соединенными Штатами, Россией, Китаем, Великобританией, Францией и Германией в 2015 году, и предусматривающего выполнение Тегераном ряда шагов по ограничению своей ядерной программы в обмен на отмену санкций. Все остальные участники соглашения решение Вашингтона о выходе из СВПД не поддерживают.

Позиции Москвы и Пекина по этому вопросу изначально были прогнозируемы. Что касается стран ЕС, то верховный представитель ЕС по вопросам внешней политики и политики безопасности Федерика Могерини заявила, что Брюссель намерен создать специальный финансовый институт, который будет обеспечивать финансовые операции с Ираном в обход санкций США. Такое заявление прозвучало в Нью-Йорке в рамках Генассамблеи ООН после встречи Могерини с представителями Великобритании, Франции, Германии, России, Китая и Ирана. Новый институт, так называемый Special Purpose Vehicels(SPV), теоретически позволит европейским компаниям вступать в экономические отношения с Ираном без риска навлечь на себя санкции Вашингтона. В ответ руководство США заявило, что закроет свой рынок для продукции тех компаний, которые продолжат работать с Ираном. Кажется, что дальнейшие сценарии развития событий вокруг Ирана не предвещают ничего позитивного.

С другой стороны, ряд экспертов обращают внимание на то обстоятельство, что Иран пока не исключен из  международной платежной системы  SWIFT. Это означает, что:

–  Вашингтон не принял такого решения по той причине, что блокирование Тегерана в рамках SWIFT  приведет к форсированию создания альтернативной европейской системы платежей, т.к. страны ЕС пока не могут отказаться в полном объеме от поставок иранской нефти. Естественно, что они должны как-то расплачиваться за неё. И если это будет происходить через автономную платежную систему (если, конечно, найдутся смельчаки, готовые разместить у себя её расчётно-операционные элементы), то это может привести к снижению уровня влияния американских финансово-банковских структур на глобальные экономические процессы;

– полное блокирование иранского нефтяного экспорта в страны – союзники США (прежде всего Японию, Южную Корею, Турцию) и в Китай приведёт к ряду проблем для самого Вашингтона, в том числе с учетом высокого уровня взаимовлияния американской и китайской экономики;

– несомненно, что наложенные на нефтяной экспорт Ирана санкции поднимут цены на готовую продукцию нефтеперерабатывающих компаний, в том числе и в самих США. Естественно, с не самыми лучшими последствиями для администрации Дональда Трампа (впрочем, здесь на выручку может прийти Саудовская Аравия, способная существенно нарастить производство нефти).

Таким образом, приграничные с Ираном страны Южного Кавказа оказались в достаточно непростом положении. Наиболее выгодная ситуация у Азербайджана, который сам богат энергоносителями и может не связывать себя контрактами с Ираном в этой сфере.

Грузия же начала активизировать свои экономические связи с Ираном после вступления в силу СВПД. По итогам 2017 года, торговый оборот между двумя странами составил около 160 млн долларов США. Экспорт из Ирана в Грузию составил около 94 млн, а из Грузии в Иран – 66 млн долларов. Было совершено несколько взаимных визитов высокопоставленных представителей обеих стран. Развитию двусторонних отношений способствовало оказавшееся временным введение безвизового режима, а также инвестиционная политика Тбилиси, когда порядка 10 тысяч иранских граждан стали владельцами недвижимости в Грузии и, соответственно, получили право на вид на жительство. Однако межбанковские операции между двумя странами ограничены. Введение новых американских санкций очевидным образом затормозило развитие ирано-грузинских экономических отношений.

Что касается Армении, то тут ситуация намного сложнее, так как в отличие от Тбилиси и Баку, у Еревана и Тегерана имеется немало точек совпадений интересов в регионе Южного Кавказа.

Судя по всему, давление на армянскую сторону в вопросе сворачивания и минимизации ее связей с Ираном было достаточно мощным. И это несмотря на ряд существенных проблем в армяно-иранских отношениях. В частности, товарооборот между странами остается невысоким (по итогам 2017 года – около 290 млн долларов). Иран является лишь шестым по счету торговым партнером Армении. За прошлый год объем торговли с Ираном вырос лишь на 10,1% (приблизительно 290 млн. долларов), а с недружественной Турцией на 40,3%.

Иран, несмотря на добрососедские отношения с Арменией, является очень неудобной страной для армянского экспорта. Причина низкого уровня поставок армянских товаров в Иран кроется и высоких внутренних таможенных барьеров в соседней стране, и в высоком уровне протекционизма в целом. Для повышения нынешнего (откровенно говоря, ничтожного) уровня экспорта и армяно-иранского товарооборота в целом необходимо налаживать новые бизнес-контакты и проводить соответствующие исследования иранского рынка, в том числе с учетом имеющихся ограничений и даже запретов на поставки ряда товаров традиционного армянского экспорта (прежде всего, алкогольной продукции). Однако, по положению на сегодняшний день, этот процесс, по сути, заморожен из-за нового витка американских санкций  против Тегерана.

Некоторые долгосрочные армяно-иранских проекты вот уже более 10 лет лежат «под сукном». Прежде всего, речь идет о строительстве Мегринской ГЭС. Отметим также, что иранские туристы являются второй по численности группой посещающих Армению иностранцев (по итогам минувшего года в Армении побывало более 220 тысяч граждан Ирана). Открытая в декабре свободная экономическая зона в Мегри, вокруг которой было много разговоров, пока практически бездействует. Иранские предприниматели мотивируют своё нежелание подавать заявки на работу в СЭЗ «Мегри» отсутствием там «соответствующих инфраструктур и находится на начальном этапе своего развития», о чём 24 октября (за несколько часов до приезда в Ереван Джона Болтона) заявил коммерческий атташе Ирана в Армении Мохсен Рахими.

Чего же добивается Вашингтон от Армении в вопросах, касающихся Ирана?  Как представляется представителям экспертных кругов, речь прежде всего идёт о требовании воздержаться от активных торговых связей с южным соседом и не становиться «порталом» для финансовых операций Тегерана с третьими странами. Отчасти, это связано с тем, что в Ереване продолжает функционировать (правда, не очень активно) также попавший под санкции основанный в 1995 году иранский «Меллат-банк». Интересно, что после вступления в силу СВПД  эта кредитная структура привлекла в Армению 10 млн евро.

Кроме того, Армения импортирует из Ирана газ, т.е. энергоносители, экспорт которых пытаются перекрыть американцы. Но импорт газа осуществляется по бартерной схеме – газ в обмен на электричество, т.е. без каких- либо банковских проводок платежей. Предполагается, что эта сделка не пострадает именно из-за этой своей «бартерной» формы. По словам заместителя министра иностранных дел Карена Назаряна, этой сделкой восхищены и в Европе.

Наконец, хотя требование о закрытии армянской стороной границы с Ираном напрямую не озвучивалось, но оно либо подразумевалось, либо может быть озвучено позже. Ведь граница с Ираном, как публично заявлял господин Болтон, «станет важным вопросом, поскольку, как я объяснил премьер-министру, мы хотим оказать максимальное давление на Иран, потому что он пока не отказался от цели создания ядерного оружия».

Ответ на это официальных властей Армении прозвучал достаточно ясно и недвусмысленно. «Мы с уважением относимся к заявлениям и национальным, государственным интересам каждой страны, однако у Армении свои национальные и государственные интересы, она опиралась, опирается и продолжит опираться на эти интересы», – заявил на специальном заседании Национального Собрания Армении Никол Пашинян, добавив, что американская сторона с уважением отнеслась к позиции Еревана: «Пусть никто не сомневается в том, что мы выстраиваем свою политику с опорой на свои интересы. Это актуально для отношений со всеми – США, Ираном, Россией. И пусть никто не пытается делать какие-то спекуляции».

Исполняющий обязанности главы правительства Армении обратил внимание и на очевидную несуразицу. С одной стороны, некоторые эксперты, в том числе и международные, похоже, явно смирились с мыслью о том, что Турция может держать закрытой сухопутную границу с Арменией (с апреля 1993 года – более четверти века). Но в то же самое время они никак не могут смириться с тем, что Ереван не должен закрывать границу с Ираном вопреки собственным жизненно важным интересам по щелчку из Вашингтона. «Я хочу понять, откуда берется такая логика? Кто-то считает, что он настолько суверенен и самостоятелен, что может отстаивать свои национальные интересы, а Армения – нет? Если кто-то так считает, то он ошибается», – заверил лидер армянской бархатной революции.

Естественно, что позиция Еревана не осталась вне поля зрения Тегерана. Глава МИД Ирана Мохаммад Джавад Зариф поблагодарил армянского коллегу Зограба Мнацаканяна за решительную и дружественную позицию Армении.

Таким образом, официальный Ереван ясно даёт понять, что готов защищать свои интересы – разумеется, в той мере, в какой это возможно для небольшой  страны. В том числе – и в самих США, используя свои неконвенциональные возможности в лице армянских лоббистских организаций. В самом деле: до прихода в Белый дом президента Дональда Трампа все предыдущие администрации учитывали сложное геополитическое положение Армении и никогда не требовали закрытия границы в районе Мегри. Что касается возможностей армянского лобби в Конгрессе и исполнительных органах США, то, по итогам промежуточных выборов 6 ноября, они, скорее всего, будут расширяться. В том числе – по причине избрания в Палату представителей как минимум трёх депутатов с армянскими корнями (Анна Эшу, Джеки Спийер, Энтони Бриндизи). В Сенат же прошёл известный армянский лоббист, в прошлом глава комитета по международным делам Боб Менендес.

Давид Петросян, независимый журналист

Источник