Пресс-секретарь МИД Армении Анна Нагдалян о позиции Еревана по поводу недавнего обострения конфликта в статье “Коммерсантъ”

Противоречивые заявления, звучащие из уст азербайджанских чиновников на фоне последней эскалации на армяно-азербайджанской границе, лишний раз доказывают: либо в Баку потеряли чувство реальности, либо мы имеем дело с нескоординированной деятельностью разных кругов азербайджанского госаппарата. Приведу просто факты.

Итак, 12 июля азербайджанскими войсками была предпринята провокация на армяно-азербайджанской границе -- в Тавушской области Армении. Вслед за этим последовал интенсивный артобстрел населенных пунктов и гражданской инфраструктуры. И рассуждения на тему того, будет ли современная армия нападать на "уазике" или нет, неуместны, так как азербайджанскую армию трудно назвать современной.  

Также неприемлемы утверждения о незаконности действий армянской стороны, которые озвучивают официальные круги Азербайджана. Армения защищала и будет защищать свои рубежи и безопасность своих граждан самым решительным образом.

О чем действительно стоит задуматься в контексте незаконности, так это об угрозах Азербайджана нанести ракетные удары по армянской атомной электростанции в Мецаморе. Мы приравниваем подобные заявления к угрозе применения оружия массового поражения и ядерному терроризму, который угрожает не только населению Армении, но и всем народам Южного Кавказа, в первую очередь азербайджанцам. Осознав взрывоопасность ситуации, официальные лица Азербайджана начали наперебой утверждать, что выраженное в период боевых действий официальное заявление Минобороны Азербайджана не является официальной позицией Баку. Или это изощренная форма лукавства, или в реальности военно-политическое руководство Азербайджана не контролирует действия и заявления своих подчиненных, а Министерство обороны Азербайджана - это отдельно взятый кружок экстремистов.

Хочу еще раз подчеркнуть, что было неоднократно озвучено с армянской стороны: Азербайджан должен немедленно отказаться от политики применения силы и угрозы применения силы в каком-либо контексте. Попытки говорить с нами с позиции силы оборачиваются против тех, кто их предпринимает. Будучи привержены мирному урегулированию конфликтов, в тоже время мы на деле продемонстрировали неуязвимость системы безопасности Армении и Арцаха.  

Мы многократно заявляли и будем настаивать, что для предотвращения приграничных инцидентов должны быть внедрены механизмы по снижению рисков, включая увеличение числа международных наблюдателей на местах и их постоянное размещение, а также прямая связь и внедрение верификационных механизмов расследования предполагаемых нарушений режима прекращения огня. Реализация этих механизмов может помочь избежать дальнейшего возобновления роста напряженности. Азербайджан в этом плане должен вернуться в конструктивное русло и предпринять шаги по внедрению данных механизмов, острая необходимость которых была подтверждена на фоне нынешней военной  эскалации. 

Сопредседательство Минской группы ОБСЕ - единственный формат, в рамках которого протекает процесс мирного урегулирования, и никаких изменений в данном формате не может быть. Здесь я хочу подчеркнуть, что посредниками являются страны-сопредседатели в составе России, Франции и США. 

Азербайджанское руководство весьма фривольно интерпретирует суть переговорного процесса, а также полномочия Минской группы. В их понимании суть переговорного процесса - обеспечение присоединения Нагорного Карабаха к Азербайджану, естественно, без учёта мнения населения самого Карабаха. Так как этого не происходит, азербайджанская сторона, выражает свое неудовольствие переговорным процессом и работой сопредседателей Минской группы. Хотя проблема не в посредниках, а в максималистской позиции Азербайджана, нежеланием искать компромисс и идти к такому решению, которое было бы приемлемо для народов Армении, Нагорного Карабаха и Азербайджана. Мирное урегулирование должно быть всеобъемлющим, и достигнуто путем непосредственного вовлечения всех сторон конфликта. Нагорный Карабах посредством своих демократически избранных властей должен быть прямой стороной в переговорном процессе, в рамках которого определяется  его  их дальнейшая судьба.